Наш полуостров изучен вдоль и поперек историками и археологами. В поисках сокровищ (необязательно материальных) они иногда натыкаются на настоящие артефакты, аналогов которым нет ни в одной другой точке нашей древней планеты. Но очень часто их находки остаются неизвестными широкой публике, так как не вписываются в общую картину исследований. Между тем и они открывают многие тайны быта прежних насельников Крыма. Одна из них — чем болели и как лечились древние и средневековые обитатели полуострова.
Мы никогда доподлинно не узнаем, существовало ли у людей, живших несколько тысяч лет назад, какое-нибудь божество, насылавшее такую кару, как болезни. Но самое главное, что были те отважные, которые пытались сохранить жизни и здоровье соплеменников, заодно испытывая на них всевозможные лечебные средства — от трав до плясок со связками колокольчиков. Не поможет отвар — авось злой дух испугается шума и звона. И к врачам, и к самим болезням в разные времена люди относились по-своему — в древности, например, лекари занимали высшую ступеньку в обществе, а в не таком уж далеком прошлом их самих обвиняли с том, что они… разносят болезни.
Здравоохранение 25 веков назад
Может быть, греки, обживавшие крымские берега почти 3 тысячи лет назад и пользовавшиеся высочайшим для того времени «уровнем здравоохранения», все-таки отдавали должное соседям-варварам, осваивающим медицину. Наверняка у скифов еще до того, как они осели и выстроили города, были травники, умевшие усмирить лихорадку, приготовить настои, которые могли быстро залечить раны. Многократно поминавшееся высказывание Геродота о скифской любви к конопле, которую жрецы использовали, чтобы вызывать видения и предсказывать будущее, а воины — для придания храбрости, медицину напрямую не затрагивает. Но согласитесь, у тех же жрецов вполне были основания для того, чтобы применять это растение как анестезирующее средство, если требовалось удалить застрявший в теле наконечник стрелы или вправить кости сломанной руки. А вот какой типичный скифский недуг, очень похожий на ревматизм или артрит, описывал Гиппократ: «У большинства скифов, именно у всех кочевников, можно встретить прижигание плеч, рук, запястий, груди, бедер и лядвий; они делают это исключительно вследствие природного изобилия влаги в теле и его мягкости, так как иначе от сырости тела и слабости не могут ни натягивать луков, ни давать плечом толчок при метании дротика; а при прижигании излишек влаги высыхает в членах, и вследствие этого тело делается крепче». У кочевых скифов отмечены и болезни, типичные для людей, проводящих много времени в седле: искривление ног, деформированные позвонки.
Пожалуй, лечить скифским знахарям и ведунам приходилось больше всего именно раны, полученные в боях и стычках, и они освоили даже такую сложную операцию, как трепанация черепа.
Рассказывают об этом уцелевшие спустя тысячелетия древние человеческие останки, которые тоже умеют говорить. При раскопках попадаются не только честь по чести погребенные обитатели полуострова, но и жертвы убийств, каких-то ритуалов. Иногда встречаются останки совсем уж удивительных для своей эпохи людей. В Усть-Альминском могильнике в Бахчисарайском районе лет десять назад обнаружили захоронение мужчины с наглазниками из золотой фольги (значит, не последним человеком в поселении был), ему было за 50 — по тем временам, когда в 35 лет женщина считалась пожилой, просто долгожитель. В одной из военных стычек ему, очевидно, мечом буквально снесли кусочек черепа. Рану в полевых условиях забинтовали, приставив этот кусочек назад (наверное, второпях его повернули неправильно, так как края не совпали). И скиф выжил, несмотря на то, что имел дырку в голове. Кроме того, у него был серьезно поврежден позвоночник, так что после этой травмы он стал горбатым. Позже он получил серьезное ранение шейных позвонков, причем пострадала одна из сонных артерий. Плюс ко всему у него была сломана левая рука, сросшаяся неправильно. Крепкий оказался человек, особенно учитывая уровень древней медицины.
Зубы — на полку!
Пользовали скифские лекари и пациентов с зубной болью, которых было более чем достаточно, притом, что множество людей умирали совсем молодыми, не дожив до 30 лет. По данным украинских антропологов, изучавших останки скифов, найденные при раскопках, больше трети населения страдали ранней утратой зубов, которая возможна при пародонтите. А воспаление десен, как известно, происходит оттого, что пища однообразна и лишена многих необходимых веществ.
Сарматы, обосновавшиеся в Крыму в первых веках нашей эры, имели свои стоматологические традиции. Интересной находкой крымских археологов может считаться небольшая коллекция зубов, найденная в погребении знатной сарматки лет 40. Логично считать, что она использовала ее в качестве наглядного пособия веков эдак восемнадцать-девятнадцать назад? В том же Бахчисарайском районе несколько лет назад были найдены останки женщины — возможно, врачевательницы. Рядом с ней лежал серебряный флакон, внутри которого находился кусок розовой краски (может быть, румян) и… пять целых и четыре фрагмента человеческих зубов, а также кусочек зуба животного. Кем была загадочная женщина — целительницей, которая использовала вырванные у соплеменников зубы, чтобы демонстрировать своим ученикам, или колдуньей, которая таким образом могла контролировать бывших владельцев зубов, можно только гадать. Зато по ее необычной коллекции антропологи определили, у кого были вырваны зубы и даже от чего страдали пациенты. Оказалось, что их, как и нас, мучил кариес, был у этих людей дефицит кальция, частые травмы челюсти (ну и зубов), ведь тогда лучшим аргументом своей правоты мужчины считали кулаки.
Несостоявшаяся эпидемия
То, что в средневековье крымчане страдали не только от рахитов, недоедания, кариеса, ревматизма и даже сифилиса, тоже доказано изучением останков — на костях следы этих болезней остаются. Население полуострова в это время значительно выросло, от скученности и отсутствия элементарных гигиенических условий регулярно вспыхивали эпидемии, уносившие в одночасье тысячи человек. Люди, которые по роду занятий не могли избегать толпы — купцы, воины, чиновники средневековых городов, верили, что болезнь могут отогнать не только молитвы и амулеты, но и благовония. Именно поэтому и носили с собой миниатюрные сосуды, наполненные маслами, в моде были плетенные из золота или серебра подвески, внутрь которых укладывали пропитанную маслом овечью шерсть. Увы, когда начинала свирепствовать чума — «черная смерть», холера или оспа, болезни не обращали внимания, кто носит благоухающее «лекарство», а кто нет.
Чума, кстати, Крым посещала не единожды. Всем известна эпидемия в 1347 году в Кафе, когда она косила осажденных в городе генуэзцев. Но в конце XVIII века, когда Крым уже был присоединен к Российской империи, она снова навестила полуостров. Всем, кто покидал полуостров, предписывалось уходить только через Перекопские ворота, и пропускали их после окуривания, подозрительных оставляли в бараках, наскоро построенных у крепости. Чума приходила в Крым и в 1812 году, косила людей в Севастополе, Керчи, Феодосии, Судаке, Старом Крыму, Симферополе. В Феодосии устанавливали чумной карантин в 1816 и 1824 гг. — ее завозили на кораблях.
Но самой трагичной в крымской истории эпидемий, пожалуй, может считаться чума, которая… не случилась. В прошлом году, кстати, в Севастополе была найдена общая могила жертв этой несуществовавшей эпидемии. В 1828 году, когда юг России страдал от очередной эпидемии, Севастополь оцепили карантинные посты. Крестьяне перестали в нужном количестве подвозить в город продукты, резко вздорожало продовольствие. Стали болеть и умирать матросы. В марте 1830 года самое тяжелое положение было в Корабельной слободке, населенной бедняками, семьями моряков. Всех их приказано было вывести за город, но жители возмутились и попробовали сопротивляться войскам. Толпа смела караулы и прорвалась в город, к дому губерна
тора, весь Севастополь оказался во власти «чумных бунтовщиков», которые громили квартиры чиновников. «Чумной бунт» утих, когда людям показалось, что они смогли договориться с властями. Но зачинщикам — а их выявили около 6 тысяч — определили наказание. Семерых приговорили к смертной казни, более 4 тысяч к выселению, матросов и солдат к телесным наказаниям. Об умерших от голода и болезней во время карантина людях не вспоминали.
Камнем в санитара
В позапрошлом и прошлом веках не менее страшной, чем чума, считалась холера. Врачи убеждали людей, что болезнь обойдет дома, где соблюдают элементарную гигиену, но прислушивались к ним немногие. Судьба же заболевших зависела даже не от врачебного умения, а от стойкости организма самого больного. «Наш доктор практиковал такой способ: больного, обернутого в простыню, клали на раму кровати, затянутую грубым полотном. Сверху на него укладывали множество нагретых одеял и перин, в ноги — бутылки с горячей водой. А под кроватью в огромном медном тазу лежал раскаленный кирпич, который то и дело поливали кипящею водою с уксусом. Больной вдыхал горячий пар, который вместе с теплыми покрышками должен был согревать его холодеющее тело», — так описывала лечение холеры в начале XIX века писательница Елизавета Водовозова.
В Крыму холера была частой гостьей — и чем энергичнее власти начинали с ней бороться, тем, казалось, абсурднее было поведение самих людей, в основном крестьян и мещан. Они отказывались ложиться в больницу и отдавать туда детей (уход действительно оставлял желать лучшего), шарахались от лекарств и верили слухам о том, что болезни разносят сами врачи, чтобы им было потом чем заниматься. Вот заметка из газеты «Голос Москвы», датированная октябрем 1908 года: «Керчь. Вечером большая толпа парней напала за городом на санитарную линейку, везшую в барак заболевшую холерой десятилетнюю девочку, осыпала камнями и заставила вернуться обратно; ушиблен сопровождавший санитар». А вот другая газета, «Русское слово», пишет несколько дней спустя: «Керчь. Жители поселка Глейки, несмотря на ежедневные заболевания холерой у них в поселке, потребовали удаления фельдшера и санитаров. Санитарная исполнительная комиссия во избежание конфликта с поселянами решила фельдшера и санитаров отозвать в город Еникале».
Помимо холеры, и взрослых, и детей регулярно навещала дизентерия, болезнями бедняков были рахит и туберкулез, иногда в Крым привозили и более экзотические болезни. «Севастополь. Санитарный надзор обнаружил заболевание проказой у крестьянина Колчанова. Больной долгое время жил в Лабораторной балке, никем не замеченный. Теперь он изолирован и будет отправлен в лепрозорий в Гамбурге», — писало «Русское слово» в июне 1909 года.
Кто всех здоровее?
Интересно, что многие путешественники и исследователи Крыма считали самым здоровым населением крымских татар, потому, дескать, что они отлично приспособились к тем условиям, в которых живут, выработали за века самый подходящий рацион пищи. Однако, например, Петр Симон Паллас, познакомившийся с бытом крымских татар в конце XVIII века, отмечает: «Мало болеют и не подвержены возвратным и перемежающимся лихорадкам, часто смертельным, которые обычны у приезжих и иностранцев в Крыму. Многие из них достигают большой старости, сохраняя веселость. Часто распространена чесотка. Встречаемые у них ревматизмы надо приписать сквозняку, ибо вместо оконных рам вставлены решеточки в помещениях, подверженных сильным тягам воздуха и обогреваемых большими открытыми каминами. В Крыму никогда не знали болезни кожи, подобной проказе».
Краевед Василий Кондараки подробно исследовал, чем и от чего лечатся крымские татары, которые самим страшными болезнями считали оспу, скарлатину, горячку и… глистов. У новорожденных часто встречалась золотуха, которую знахарки лечили толченой черепицей, смешанной с маслом. Лишаи выводили маслом из табака и даже… лошадиной слюной. А вот от оспы средство было самое передовое — стерильная чистота в доме. «От кашля глотают 2 — 3 зернышка перца, — пишет Василий Кондараки. — От глистов пьют лавровое масло или съедают 5 — 10 маленьких кусочков нашатыря. От лихорадки принято подкуриваться змеиною оболочкой или, взяв яйцо от черной курицы, держать днем под изголовьем, после захода солнца выставлять на звезды, а на третий день скушать вместе со скорлупою. От зуда тела — только что снятая кожа зайца, против горячки — катык (кислое молоко — ред.) с чесноком…»
Впрочем, спустя всего несколько десятилетий и этих медицинских познаний окажется недостаточно, чтобы уберечь самых здоровых от туберкулеза, который стали привозить на курорты Крыма чахоточные больные, от болезней, вызываемых нездоровой и скудной едой. Но многие рецепты вроде яйца черной курицы или лошадиной слюны дожили до наших дней.
|
